© Д. А. Башков.

ЛЕВИ-СТРОС И ПОНЯТИЕ ЯЗЫКА

Первобытный миф - это один из первых способов функционирования языка. Впоследствии язык стал функционировать уже не в форме мифа, а в форме дискурса, и это сопровождалось распадом мифа как системы мировосприятия и появлением того, что в настоящее время называется "мифологией" -состоящей из мифов, несущих совсем другие функции. В структуре мифа изначально не заложена возможность развития ни его самого, ни первобытного общества в целом, возможность такого развития заложена в структуре первобытного мышления, которое наделяет миф дискурсивными чертами: мифологическое сознание дискретно, оно, как и дискурс, содержит в себе "разрывы" (М. Фуко), которые заполняются по мере развития мифа (или дискурса). Главная черта первобытного мышления, названная К. Леви-Стросом как "аналогическое мышление", прослежена им на материале туземных классификаций, главным образом, тотемического характера ("тотемизм устанавливает эквивалентность между сообществом природных видов универсумом социальных групп"), а также при трансформации семантики мифов - по одному коду или при перекодировках [Леви-Строс К. Первобытное мышление. М., 1994. С.194]. Радклифф-Браун, продолжая традицию морфологического подхода к изучению первобытных обществ, идущую от Дюркгейма, развил принципы изучения структуры таких обществ и проделал большую работу по типологизации различных социальных структур в своих исследованиях родства и брака. В концепции Радклифф-Брауна изучение структуры неразрывно связано с изучением функций элементов системы; они могут изучаться с точки зрения их формальных, доступных наблюдению устойчивых характеристик, напр., полит, структуры, структуры родства и т.д.). Структуры родства Радклифф-Браун определял как "аранжировку индивидов" в обществе, т.е. как систему статусных позиций, занимая которые индивид попадает в определенные типы отношений с другими людьми. Иное понимание сложилось во французской структурной антропологии. Леви-Строс подверг критике концепции английских структуралистов и функционалистов и отверг возможность эмпирического вычленения структур родства из наблюдаемого поведения. Эмпирические социальные системы того или иного типа понимаются Леви-Стросом как манифестации лежащих в их основе общих структурных моделей, относящихся к сфере коллективного бессознательного. Эти структурные модели не могут быть познаны путем индуктивных обобщений, они могут быть получены лишь путем математического моделирования и последующего соотнесения этих моделей с реально существующими обществами. Леви-Строс подчеркивает родство лингвистики и "структурной антропологии" на основе общей методики анализа изучаемых явлений: отношения, складывающиеся в первобытном обществе (и вообще любые социальные отношения) представляют собой разновидность языка, определяемого совокупностью составляющих его знаков. То, что термины родства образуют знаковые системы, было известно еще до Леви-Строса, впервые об этом писал Л. Морган. В определении системы родства скрываются два весьма различных порядка реальности. Во-первых, это терминология родства, с помощью которой выражаются различные типы семейных отношений. Но родство не ограничивается такой терминологией, так как индивиды и группы индивидов, которые ею пользуются, чувствуют себя связанными друг с другом определенными типами поведения (подразумевающими уважение или фамильярность, права или обязанности, дружественное расположение или враждебность). Таким образом, кроме того, что можно называть системой наименований (образующей словарь родства в собственном смысле слова), имеется другая система, природа которой равным образом психологическая и социальная и которую мы предлагаем называть системой социального поведения. Следовательно, взгляды Леви-Строса по поводу существования глубокого различия между системой наименований и системой типов поведения расходятся с позицией Радклиффа-Брауна, считавшего, что вторая система является не более как переводом первой в план эмпирической реальности. Можно без труда согласиться с утверждением Радклиффа-Брауна о существовании "реальной взаимосвязи между терминологией и остальной частью системы", но их взаимозависимость не является буквальным соответствием. Система типов поведения представляет собой, скорее, динамическую интеграцию системы понятий.

Отношение дяди по материнской линии и племянника (авункулат) имеет большое значение в большинстве первобытных обществ и является исходной точкой всякой антропологической теории. В XIX в. до появления работ С.Хартланда роль материнского дяди чаще всего истолковали как пережиток матриархата и не придавали ей особого значения; матриархат же оставался чисто гипотетическим типом общественной организации, его возможность казалась особенно сомнительной перед лицом европейских примеров. К плачевному результату привела и предпринятая Риверсом попытка объяснения роли материнского дяди в Южной Индии как пережитка перекрестно-кузенного брака. Сам автор вынужден был признать, что его теория не смогла объяснить эту проблему в полном объеме, и отказался от гипотезы, которая приводит множество гетерогенных и к настоящему времени исчезнувших обычаев (перекрестно-кузенный брак является лишь одним из них) для объяснения одного-единственного института. Фактически лишь статья Роберта Лоуи "Матрилинейный комплекс" дает начало тому, что можно было бы назвать "современным этапом" в развитии проблемы авункулата. В этой статье автор доказывает, что корреляция между влиянием материнского дяди и счетом родства по материнской линии не выдерживает никакой критики, и аванкулат в действительности столь же часто встречается в сочетании со счетом родства по отцовской линии. По мнению Лоуи, влияние дяди по линии матери является не следствием или пережитком матриархата, а не более как частным случаем "обшей тенденции связывать определенные общественные отношения с определенными формами родства независимо от счета родства". Единственно позитивную основу теории систем родства составляет предложенный Лоуи в 1919 г. принцип, согласно которому у людей имеет место тенденция классифицировать типы поведения. Первой попыткой глубокого анализа проблемы авункулата явилась статья А.Радклиффа-Брауна "Брат матери в Южной Африке". По утверждению Радклиффа-Брауна, термин авункулат покрывает две антитетические системы поведения: в первом случае материнский дядя является носителем семейной власти - он располагает властью над племянником, тот его боится и ему подчиняется; во втором случае привилегией фамильярности по отношению к дяде обладает племянник. В последнем случае имеется корреляция между поведением по отношению к материнскому дяде и по отношению к отцу. Итак, перед нами две одинаковые, но перевернутые системы поведения: в группах, в которых отношения между отцом и сыном носят интимный характер, отношения между дядей и племянником являются авторитарными; напротив, там, где носителем суровой семейной власти является отец, с дядей отношения довольно свободные (эти два типа поведения образуют две пары оппозиций). Статья Радклиффа-Брауна заканчивалась следующим выводом: содержание этих оппозиций определяет в конечном итоге счет родства. При счете родства по отцовской линии представителями традиционной власти являются отец и его род, а материнский дядя рассматривается как "мать мужского пола"; в таком случае с ним обращаются примерно так же, как с матерью, а иногда даже обозначают тем же самым термином. При счете родства по материнской линии имеет место обратное явление: носителем власти является в таком случае материнский дядя, а интимные и нежные отношения завязываются между отцом и его родом и сыном. Значение вклада Радклиффа-Брауна в разрешение интересующей нас проблемы очень велико, но его статья оставляет открытыми важные вопросы: во-первых, авункулат имеет место не при всех патрилинейных или матрилинейных системах, кроме того, иногда он имеет место в системах, которые не являются ни теми, ни другими; во-вторых, авункулярное отношение включает в себя не два, а четыре термина (брат, сестра, свояк и племянник). Теория Радклиффа-Брауна произвольно изолирует одни элементы глобальной структуры от других. Корреляция между формами авункулата и способом счета родства не исчерпывает проблемы. Различные формы авункулата могут сосуществовать с одним и тем же счетом родства (по материнской или отцовской линии). Тем не менее мы постоянно сталкиваемся с одним и тем же фундаментальным соотношением между четырьмя парами оппозиций, необходимым для построения системы. Установленный в синхронии закон корреляции может быть верифицирован в диахронии. Если резюмировать эволюцию семейных отношений со времен средневековья в том виде, в каком она описана у Ховарда, то получится приблизительно следующая картина: власть брата над сестрой приходит в упадок, власть будущего мужа возрастает; одновременно с этим связь между отцом и сыном ослабляется, а связь между материнским дядей и племянником усиливается. Для того чтобы понять авункулат, его нужно рассмотреть как отношение внутри системы, другими словами, для выяснения структуры системы должны быть рассмотрены в полном объеме. Сама эта структура покоится на четырех терминах (брат, сестра, отец, сын), объединенных четырьмя парами коррелятивных оппозиций, так что в каждом из двух поколений отношение всегда является либо позитивным, либо негативным. Что же такое эта структура и какова причина ее существования? Ответ на этот вопрос следующий: структура эта является самой простой структурой родства, какую только можно себе вообразить. Она представляет собой, собственно говоря. атом родства. В поддержку этого утверждения можно выдвинуть аргумент логического порядка: для того чтобы структура родства существовала, необходимо, чтобы в ней наличествовали три вида семейных отношений, имеющих место во всяком человеческом обществе: кровнородственное отношение, брачное отношение и отношение филиации. Речь идет, другими словами, об отношениях кровных братьев и сестер, об отношениях мужей к женам и об отношениях родителей к детям. Нетрудно заметить, что рассмотренная структура, в соответствии с принципом наибольшей экономии, удовлетворяет указанным трем условиям. Но соображения эти носят абстрактный характер: приведем поэтому более прямое доказательство. Первичный и несводимый характер атома родства в том виде, в каком мы его определили, непосредственно вытекает из всеобщего правила запрета инцеста. Правило же это равносильно утверждению, что в любом человеческом обществе мужчина может получить жену не иначе как от другого мужчины, который отдает ему свою дочь или сестру. В силу этого нет нужды объяснять то, как материнский дядя проникает в структуру родства, потому что он является ее изначально данным условием. Но родство не является чем-то статичным - оно существует лишь при условии своего продления во времени, и для большинства систем родства первоначальное неравновесие, имеющее место в данном поколении между тем, кто отдает женщину, и тем, кто ее получает, может стабилизироваться только посредством контрпоставок в следующих поколениях, а так как в человеческом обществе мужчины обменивают женщин, а не наоборот, то никакие другие формы родственных отношений не являются социально значимыми. Авункулат представляет собой явление очень распространенное, но не всеобщее. Система родства не имеет одинакового значения во всех культурах. В некоторых из них она является активным принципом, регулирующим все общественные отношения или большинство из них. В других обществах - каковы, например, современные общества западного типа - эта функция либо отсутствует, либо играет незначительную роль. В третьих обществах, как, например, у равнинных индейцев, система родства работает лишь отчасти.

Система родства - это язык. Язык является системой значения, т.е. системой, которая не может не быть значащей, потому ее смысл заключается в обозначении. По мере того как удаляются от языка и обращаются к другим системам, которые также претендуют быть значащими, но ценность которых в этом отношении остается частичной и фрагментарной (социальная организация, искусство и т.д.), вопрос этот нуждается в более строгом рассмотрении. Любая система родства является более сложной, чем отношение аванкулата, или, выражаясь более точно, она построена путем воспроизведения этой элементарной структуры и интеграции в нее новых элементов можно построить любую другую систему родства.

Следовательно, элементарная структура родства работает путем рядоположения простых структур, в результате чего авункулярное отношение постоянно находится в поле зрения. Если система имеет более сложную конструкцию, то здесь авункулярное отношение может легко потонуть в этнографическом контексте. Можно, например, вообразить систему, берущую за точку отсчета элементарную структуру, но присоединяющую к ней по правую сторону от материнского дяди жену последнего, а по левую сторону от отца сначала его сестру и ее мужа. Такого рода усложнение повлечет за собой параллельное удвоение в следующем поколении: родившийся от брака ребенок будет либо сыном, либо дочерью, и в зависимости от пола он вступит в симметричные перевернутые отношения с другими родственниками, занимающими внутри структуры иные периферические позиции (таково доминирующее положение сестры отца в Полинезии, такова нхлампса в Южной Африке и наследование жене брата матери). В такого рода структурах авункулярное отношение продолжает явственно проглядывать, но не является более доминирующим. В более сложных структурах оно может исчезнуть или смешаться с другими отношениями.

В своих ставших классическими работах Радклифф-Браун показал, что даже в условиях функционирования таких жестких и искусственных систем, как австралийские системы брачных классов, туземцы прекрасно отдают себе отчет в биологическом родстве. Это неопровержимое наблюдение оставляет, однако, без внимания тот решающий, по нашему мнению, факт, что системы родства продолжают существовать лишь в виде конкретных структур брачного обмена. Другими словами, то, что Радклифф-Браун называет отношениями "первого порядка", находится в функциональной зависимости от отношений, которые он считает производными и вторичными. Системы родства в человеческом обществе изначально имеют условием своего существования требование разложить то, что он называет "элементарной семьей". Следовательно, действительно элементарными являются не изолированные термины, т.е. семьи, а отношения между терминами. Никакая другая теория не способна отдать отчет во всеобщности правила запрещения инцеста, имеющего своим корроларием авункулярное отношение. В одних случаях это проявляется явным образом, в других - скрытым.

Системы родства, будучи системами символов, составляют привилегированную область, в которой усилия антропологов почти достигают уровня наиболее развитой социальной науки - лингвистики (Леви-Стросс).