© С. Л. Бурмистров.

К ВОПРОСУ О КАТЕГОРИИ СУБЪЕКТА В ФИЛОСОФИИ СОВРЕМЕННОЙ ВЕДАНТЫ

Проблема субъективности в индийской философии с самого начала ее истории имела по преимуществу религиозный характер, что справедливо и для современной индийской философии, в которой, однако, в отличие от периодов древности и средневековья, более отчетливо звучат социальные мотивы. Доминирующим философским течением в современной Индии является адвайта-веданта, и в представлении большинства ее последователей субъект не имеет смысла и вообще не существует вне сотериологического контекста, ибо мокша - религиозное спасение есть абсолютная цель живого существа, конституирующая его именно как живое существо.

У С. Радхакришнана тема субъективности человека раскрывается через его отношение к богу, Брахману, воплощением которого в тварном мире он является. Человек всегда погружен в изменчивый коммуникативный контекст, но если эта коммуникация осуществляется только "по горизонтали", с равными себе, то субъект остается нереализованным, ибо он может раскрыться только в процессе взаимодействия с объектами, а единственной объективной реальностью в мире является Брахман, общение с которым может быть только "вертикальным", ибо он сакрален и трансцендентен. Истинное Я человека - это данность, присутствующая в личности изначально, но скрытая силой майи, подлежащей устранению; когда майя устранена, человек обнаруживает, что его Я и Брахман суть одно: "tat tvam asi". Это дает повод заключить, что субъективность в данном случае делится на два вида: 1) ложная, повседневная личность - плод майи и 2) истинная, сакральная и трансцендентная субъективность как то, что подлежит реконструированию в процессе религиозной практики, причем реконструкция происходит в рамках мира майи и представляет собой, таким образом, низведение сакрального в профанное и подъем профанного до статуса сакрального.

Аналогичную задачу реконструкции сакральной субъективности ставит перед человеком и Ауробиндо Гхош, с той лишь разницей, что задача эта осуществляется у него на путях скорее психотехники, чем рациональной религиозной практики. Кроме того, так как человек у Ауробиндо - сотрудник бога в мире майи и, в сущности, его инструмент, особая роль в деле реконструкции подлинной субъективности и деконструкции псевдосубъективности у него отводится креативному аспекту личности.

Особенно ярко исключительное значение креативности видно в учении Свами Вивекананды, который отводил именно карма-йоге главенствующую роль в деле достижения человеком мокши. При этом креативность может быть эффективной лишь в том случае, если она, во-первых, ориентирована на общественную полезность, что говорит о значительной доле социального в понятии подлинной субъективности, а во-вторых, не является эгоцентрированной: как Брахман, сотворив мир и человека, реализовался в человеке как бог incognito и, будучи богом, играет роль человека, так и человек в своей деятельности должен, подражая Брахману, забыть себя в своих деяниях и действовать так, будто уже не он сам действует, а Брахман - через него. С этой позиции хорошо виден игровой аспект реконструкции сакральной субъективности: бог "играет" в человека, а человек "играет" в бога - во всяком случае, отказывается от своего Я.

Субъективность, таким образом, как видим, предстает в современной веданте как данность и как заданность в одно и то же время: данностью она является постольку, поскольку без нее невозможно было бы никакое действие, в том числе и действие, направленное на достижение мокши, а заданностью - постольку, поскольку она не дана человеку сразу и непосредственно и нуждается в восстановлении. Такой тип субъективности можно назвать "археологическим": надо снять с нее посторонние наслоения и восстановить ее первоначальный вид; результатом этого будет мокша.